Его я тоже знакомила с моей мамой первым (опять же Алекс не считается).
— Здравствуйте, — с неким подобострастием в голосе проговорил Вит. — Карина на вас очень похожа, такая же красавица. — Я опасливо стрельнула в него глазами. Раздался синхронный вымученный смех.
— Мне очень приятно. Вы что предпочитаете, чай или кофе?
— Чай.
И мама… сбежала. А мы с Витом сели на диванчик, взялись за ручки и с полной мере почувствовали себя подростками на церемонии одобрения второй половинки родителями. У меня вообще отношения с родителями сложные, Вит, видимо, не мог перестать вспоминать их первую встречу, а мама… разливала нам чай. А потом она открыла рот и начала его расспрашивать. Корректно, приятно и совсем не тепло. Даже меня удивило ее отстраненное высокомерие. Но вдруг чашка в ее руках дрогнула и она спросила:
— Вы знакомы с Алексом Елисеевым?
Из моего горла вырвался какой-то странный звук.
— Нет. Но я, разумеется, о нем слышал. Он… довольно заметный человек.
— Да. И это делает его окружение добычей сплетен и слухов.
— Мама…
— Я слышал все. — Они оба меня проигнорировали.
— И как вам?
— Я предпочитаю не обращать внимания на желтую прессу.
— Это определенная репутация, Виталий.
— Не могу сказать, что она безупречная и у меня тоже. Я не политик и не директор детского сада.
— Звучит очень храбро и самонадеянно.
— Вы хотите мне что-то сказать? — нахмурился Вит.
— Хочу сказать держитесь. — А он моргнул и рассмеялся.
Когда он ушел, мама сухо сообщила, что лучшего кандидата она бы и сама не нашла. Но после всего, что было сказано, я сомневалась, что это комплимент. Во избежание дальнейших душевыворачивающих откровений мы занялись готовкой, и как-то вышло, что она осталась у меня ночевать.
И как назло в два часа ночи снова завалился Алекс. Я уже была готова к подобному сюрпризу, но разозлилась не на шутку. После того, как я познакомила Вита с мамой, ко мне ночью приходит Алекс! Я запахнулась в свой сиреневый халат и с видом фурии (глаза горят, волосы растрепаны) набросилась на Алекса. На этот раз, к моему удивлению, он был трезв как стеклышко.
— Ты совсем с ума сошел?! Убирайся, — я толкнула я его в плечо. — И немедленно отдай ключи от моей квартиры! Это переходит все границы.
— Неужели он и сегодня здесь? Два дня подряд, вот так сюрприз, не думал, что он в состоянии, — усмехнулся Алекс.
— Ты что творишь Алекс, вчера ты был хотя бы пьян, а сегодня зачем пришел? Совсем рехнулся? — Я вцепилась в горловину халата, будто он мог защитить меня от посягательств.
— Я скучаю. Каждый день. — Внутри меня что-то оборвалось, я почти растаяла. — Я не могу забыть тебя. Да и не согласен. — Он сделал шаг, обхватывая меня руками, и коснулся губами виска, он помнил, что мне это нравится, черт бы его побрал! У меня подкосились колени.
— Уходи, я прошу тебя! — Я вцепилась в ворот его рубашки.
— Подожди. Сейчас. — Он отпустил меня, а потом направился… в мою спальню.
— Ты что делаешь? — ощетинилась я.
— Я просто попрошу его уйти, и мы поговорим. Всего лишь поговорим. Я должен хотя бы поговорить с тобой.
— Нет, Алекс. — Я попыталась его остановить, но только глупо проехалась по паркету. Алекс решительно влетел в мою спальню и остановился как вкопанный. Затем распахнул дверь ванной, и туда заглянул. Представляю что бы было, если бы он там Вита обнаружил!
— Ну что ж, два дня подряд он не в состоянии, — сообщил мне Алекс. — И что тогда за форс-мажор заставляет тебя отложить разговор?
— Ты заваливаешься ночью в мою квартиру и удивляешься, что я недовольна?! — воскликнула я. — Алекс, проваливай. Я хочу спать.
— Хорошо, — кивнул он. — Ложись спать, я не буду тебе мешать. Я просто посижу здесь. А утром поговорим.
— Я хочу не спать, а чтобы ты ушел! — всплеснула я руками.
— Правда хочешь? — он шагнул ко мне, обхватил мое лицо руками. У меня на глазах снова выступили слезы.
— Да, — дрожащим голосом проговорила я. Он откашлялся.
— Почему?
— Вероятно, я тому причина, — сказала мама, которая, конечно же, услышала нашу перебранку. И глухой бы услышал. — Ну присаживайся, Алекс. Поговорим, раз уж ты так настойчив.
Алекс и мама сели в кресла друг против друга, словно собирались скрестись шпаги. И я затрудняюсь ответить, чье выражение лица было более пугающим. Но тут мама произнесла такоооое:
— Давай поговорим, наконец, без поправок на личностность. Знаешь, Вит сегодня был здесь. — Алекс застыл. — Вит был здесь, мы поговорили. Он весь такой вежливый, и правильный, и ужасно скучный. — У меня буквально челюсть отвисла. — Но он сделал все, чтобы угодить мне, рассказав о своих дальнейших планах на мою дочь. Знаешь, я привыкла быть ее матерью. Я привыкла судить как мать. Но, объективно говоря, как женщина я бы никогда не выбрала его. И, уверена, у тебя получится вернуть Карину всегда, в любой ситуации. Вот только зачем? Прежде чем ты разрушишь ее будущее с правильным мужчиной, отнимешь право на спокойствие, ответь не мне, а ей. Ради чего. Что будет дальше? Чего ты от нее ждешь?
Мне стало страшно. Этот вопрос сама бы я Алексу не задала никогда. Да, я спрашивала, зачем он поступал так или иначе, но спросить у него, что с нами будет… Я прерывисто втянула воздух. Вопрос «надо ли мне оно?» стоял всегда остро. Но вот «а зачем оно надо?» никогда не поднимался. И Алекс, кажется, явно пребывал в замешательстве. А моя мудрая мамочка поднялась, пожелала нам спокойной ночи и ушла.
Мы остались наедине.
— Я… — начал Алекс.
— Я слушаю, — ответила я.
— Мне нужно время, — выдохнул он, а затем встал и ушел. Но ключи… ключи от моей квартиры он оставил.
Если не придираться к содержанию, осень действительно красива. Но наступая на безупречный золотистый лист клена, ты рискуешь поскользнуться, потому что под ним может обнаружиться что угодно… Вот и у меня то же самое. Вроде все хорошо. Работа чудесная, безупречный бойфренд, но если копнуть поглубже…
Спустя три дня я решила, что времени у Алекса было предостаточно, а у меня вскоре случится нервный срыв, и поехала к нему. Не знаю почему, но я решила оставить машину и спуститься в подземку. Декорации были в тему. Люди вокруг меня были мрачные, унылые, одетые во все оттенки серо-коричневого. За исключением молодых девушек. На них как всегда цвет сезона. Но глаза все равно не блестят. Ох уж эти прелести современной действительности. И самое печальное, что сама я тоже отличалась только по цвету. А потому, так же, как и все, я привалилась спиной к табличке «не прислоняться» и опустила глаза в пол.
